Журналюга - Страница 26

— Помогло?

— От Христича отстали, навалились на других. И Самотлор все-таки загубили. Потом и его убрали. Назначили директором научно-исследовательского института. Чтобы не мешал. Я с ним познакомился, когда снимал документальный фильм «Ты на подвиг зовешь, комсомольский билет».

— Как?! — ахнула Регина и звонко, по-девчоночьи, расхохоталась. — Я не могу! Лозовский! Ты занимался такой фигней?!

— Соплюшка. Тебя бы в то время, я бы посмотрел, чем бы ты занималась. Вот чем: писала бы диссертацию об экономическом загнивании капитализма. Дальше, Петрович.

— У меня все. Твой ход, лисичка.

— С этой «Нюда-нефтью» все не так-то просто, — сразу став серьезной, начала Регина. — На нефтяном рынке сейчас два очень агрессивных игрока. Первый — компания «Сиб-ойл», она прибирает к рукам тюменский север. Второй — группа Кольцова «Союз». Теперь о конкретике. В письме Кольцова я сразу обратила внимание на одну цифру. Ты понял, на какую?

— Снижение курса акций «Нюда-нефти» на девять и восемь десятых процента уменьшило капитализацию компании на сорок миллионов долларов. Значит, все компанию Кольцов оценивает без малого в полмиллиарда.

Регина снисходительно усмехнулась:

— Это ему хочется так думать. Цифра не проверяется. Настоящую цену показывают только торги. Нет, я обратила внимание на другую цифру. А вот она проверяется: за третий квартал «Нюда-нефть» перечислила в бюджет полтора миллиона долларов налогов.

— Это много? — спросил Лозовский, который, как и большинство журналистов, знал все, но не точно.

— Фишка не в том, много это или немного. Это немного, если сравнить с тем, сколько платят «Юкос» или та же «Сиб-ойл». По тюменским меркам «Нюда-нефть» компания небольшая. Но. Я посмотрела технические характеристики нефтяных полей «Нюды» и посчитала, сколько у них там скважин. Только не спрашивай, как я это сделала.

— Ты залезла в их базу данных.

— На нетактичные замечания не отвечаю. Так вот, коротко, чтобы не перегружать твою голову цифрами: каждая скважина «Нюды» дает почти в три раза больше нефти, чем в среднем по всей Тюмени. В три! Прочувствовал? И это, заметь себе, на том самом Самотлоре, который, как ты верно сказал, был практически полностью загублен еще в восьмидесятые годы.

— В три раза? — усомнился Лозовский. — Ты правильно посчитала?

— Шеф, обижаешь. Я умею считать. Как этого добились — не знаю. Но это — факт. Какой напрашивается вывод?

— Интервью Морозова — слив. Цель: сбить цену акций «Нюда-нефти» и скупить их. Просматривается и заказчик: «Сиб-ойл». Значит, Стас Шинкарев работает на «Сиб-ойл». Вот сучонок!

— Теперь ты понял, почему Кольцов так настаивает на опровержении? — заключила Регина. — Как только оно будет опубликовано, все начнут быстро считать. И насчитают то же, что и я. Что за этим последует? Акции «Нюды» рванут вверх.

— Пролетит Кольцов с этим делом, — уверенно предположил Тюрин. — Попов не опубликует опровержения. Ему это, как серпом… Я хотел сказать, он этого очень не любит.

— Как попросить, — не согласился Лозовский. — Может опубликовать. Кольцов попросит. А он умеет просить. Но меня сейчас занимает другое. Если мы такие сравнительно умные, почему мы такие сравнительно бедные? Попросту говоря, что со всего этого можем поиметь мы?

— Мы — это кто? — спросил Тюрин.

— Во-первых, мы — это мы. Во-вторых, мы — это «Российский курьер». А в-третьих, мы — это демократическая Россия.

— И нас на подвиг зовет комсомольский билет, — ухмыльнулась Регина.

— Ну и молодежь пошла! — сокрушенно покачал головой Лозовский. — А, Петрович? Ничего святого!

— Мало святого, мало, — подтвердил Тюрин. — Не построят они капитализма.

Из коридора послышался шум, всунулась Фаина:

— Летучка, господа, быстренько собираемся, не заставляем себя ждать!

Лозовский посмотрел на часы. Беседа президента ОАО «Союз» и главного редактора «Российского курьера» продолжалась сорок минут. За это время можно о многом договориться. Договорились или не договорились? А если договорились, о чем?

Это будет понятно по тому, как пойдет обсуждение номера.

Понять это было важно, потому что любая серьезная договоренность тюменского нефтебарона с Поповым усиливала позиции Попова в той незаметной для постороннего взгляда борьбе, которая постоянно идет в любом редакционном коллективе и обостряется во время кризисов.

До открытого мордобоя с поножовщиной в «Российском курьере» не дошло, но ситуация была напряжена до такой степени, что любая мелочь могла вызвать разрушительную войну, в которой никогда не бывает победителей, а бывают лишь побежденные. Как в семейных распрях прежде всего страдают дети, ради которых и существует семья, так и в редакционных войнах интересы издания становятся первой жертвой столкновения противоборствующих группировок.

Одну из таких группировок в «Российском курьере» возглавлял Попов. В нее входили журналисты, которых он привел с собой после назначения главным редактором, и те из сотрудников «Курьера», жизненный опыт которых подсказывал им, что начальство не проигрывает никогда.

Лидером противостоящей стороны был Лозовский.

V

Как и все, что происходило в России в постсоветские времена, еженедельник «Российский курьер» возник с результате случайного стечения обстоятельств, никак не связанных между собой. Тот мелкий житейский факт, что в пору своей недолгой стажировки в «Правде» Лозовский съездил в ФРГ, и такая же мелкая житейская мелочь, что его записали в льготную очередь на «Жигули» «ВАЗ-2107», при нормальном течении жизни существовали бы сами по себе, а коммерческие инициативы экономиста Московского горкома комсомола Саввы Бровермана — сами по себе. Но как в мутном потоке вешних вод все перемешивается и сочетается несочетаемое, так же слепились пути Лозовского и Бровермана, а мелкие житейские обстоятельства обоих, совместившись, обрели значение воистину судьбоносное.